Каллима не только единственный художник, всерьез работающий на чеченскую тему. Он еще и самый модный представитель «последнего» поколения русских художников. Виртуозно владеющий техниками традиционного искусства, он ими абсолютно не ограничен. Инсталляции, коллажи, перформансы и кураторская деятельность, похоже, захватывают его гораздо больше. Возможно, именно поэтому, обращающийся вновь к холсту, Каллима необычайно монументален: его работы не только велики и многофигурны, они вмещают в себя космическую, онтологическую модель. В глазах, позе, одежде, жесте чеченского подростка, разглядывающего минутами выброшенную пачку «Мальборо», можно прочитать не только сиюминутную ленивую праздность, но и, кажется, смысл жизни целого поколения бездельников, да и кроваво-бестолковую историю всей страны. Вертолеты с огромными, похожими на клешни, лопастями, непропорционально вытянутые изгибы частей тел, вихри из людей, прыжки. Ах, эти прыжки! В них война и эротика, страсть и никчемность, документальность наркотических иллюзий. Отгадка феномена Каллимы в том, что, воспевая одиночество в многофигурных композициях, создавая абсурдные ситуации вполуабстрактных декорациях райских каменоломен, совмещая реальность снов и детских рисунков с реальностью войны ведущейся в условиях наполненного панельными многоэтажками современного города, он становится главным реалистом современного искусства.
Николай Палажченко